Бывают ли “чисто детские проблемы”
Вся семейная жизнь построена на парадоксах. В этом её сложность, прелесть, источник развития. Как развивается и функционирует семья с точки зрения системного мышления? Как устроены семейные отношения и какие факторы сильнее всего влияют на них?
Функционирования семьи как системы
Традиционные заблуждения
Обычное мышление мешает правильно принимать реальность. Кажется, что окружающий мир можно описать при помощи бинарных (двойных, состоящих из двух частей) оппозиций: верх – низ, лево – право, плохо – хорошо, следствие – причина и т.п. Мы к этому привыкли с детства. Так правильно – так не правильно, черное – белое, налево фашисты – направо наши: так рассуждали все вокруг. Возможно, легкость и «естественность» двойного бинарного, мышления связана с симметричностью всего сущего. Все растения, животные, люди обладают осью симметрии, которая делит их на половины. Так живое приспособилось к силам гравитации Земли. В этом симметричном мире мыслить бинарными оппозициями – просто.
Представление о бинарности мира создает линейную причинно-следственную связь, с помощью которой описываются процессы или события, как если бы мы все жили в линейном бинарном мире. Разумеется, реальный мир другой, но традиционный способ восприятия мира предлагает, что у событий и явлений есть причины, и особенно приятно, когда есть уверенность, что причина одна. Предлагается также, что существует следствия событий и явлений, что их можно понять, вычислить и предсказать. Возникает ощущение, что, зная причинно-следственные связи, можно влиять на события. Приятно думать, что мир представляет собой цепочки причин-следствий-причин и т.д., что эти цепочки познаваемы и предсказуемы. Такое представления о мире успокоительно: предсказуемость снижает тревогу. Традиционная психология развивалась в рамках этой концепции; более 150 лет психологи думали линейно. Основной вопрос, который они себе задавали, был вопрос «Почему?». В определенных сферах человеческого функционирования на этот вопрос находился ответ.
Почему человек сошел с сума? Потому что не перенес горя. Это самый частый ответ, который предлагается мифологией и литературой: Геракл, Медея, Офелия.
Психология разделяла эту точку зрения. Почему человек скандалит с любым начальником на любой работе? Потому что вместо начальника человек мысленно подставляет своего отца, который умер до того, как человек получил его признание. Вот за это признание, правда, не отца, а его замещающей статусной фигуры, и бьется человек на рабочем месте. Все скандалит и скандалит.
Линейно проще объяснить то, что происходит внутри человека, чем то, что происходит между людьми.
Почему полюбила? Почему разлюбил? Почему эта семья живет дружно, а та конфликтует, мучается, но не распадается? Почему в одной и той же семье вырастают такие разные дети, просто братья Карамазовы какие-то?
На эти вопросы нет простых однозначных ответов. Чтобы в этом разобраться, нужно отказаться от линейной логики. Вместо нее представляется логика круговая, наш последний «хит». Никаких лево-право, черно-белое. Все только серое, розовое, юго-запад, 5 градусов правее по карте…
Системное мышление и его преимущества
Рассмотрим пример: ребенок плохо учится. Это симптом неблагополучия. Мы можем спросить, почему так происходит, и получить разные соображения по этому поводу: и с учительницей у него контакт не налажен, и способности у него слабые, и одноклассники его обижают.
Действительно, причиной академической неуспеваемости может быть и плохой контакт с учительницей, и нарушение развития высших психических функций.
В то же время плохая успеваемость может быть и без этих причин. Учительница не плохая, ребенок – умный и вполне способный учиться, но тем не менее уроки он делает «из-под палки». Любое задание, скажем, выполнение работы по русскому языку, он делает только до тех пор, пока смотрит мама. Если мама ослабила контроль, то ребенок читает, играет, глазеет в окно… но не делает уроки. Нередко ежедневную подготовку к школе сопровождают скандалы. Мама кричит, ребенок плачет…
Понятно, чем больше мама принуждает ребенка к занятиям, тем очевиднее, что нужнее всего они ей. Тем труднее маме будет достичь своей цели: чтобы ребенок учился самостоятельно, хорошо и успешно и вообще любил занятия. Домашние задания выполнены, но навыка самостоятельной работы нет. Получается, что мама совершает действия, прямо противоречащие ее цели. В то же время не совершать их она не может, потому что без контроля и принуждения ребенок учиться не будет – начнутся двойки. Где двойки, там обязательно добросовестный учитель, который говорит: «ну что же вы не смотрите за вашим ребенком. Я же вас предупреждала!»
Чем больше родители стараются, что бы ребенок учился лучше, тем меньше у него на это шансов. Это парадокс семейной жизни. Мама делает с ребенком уроки, берет на себя ответственность за его занятия, контролирует его. А это ведь очень просто: взялись контролировать – значит, взяли на себя ответственность. Это происходит моментально. Уместен здесь вопрос не «почему?», а «зачем?».
Частый парадокс семейной жизни
Мама так хлопочет вокруг уроков по многим причинам. Контроль за уроками заполняет и организует мамину жизнь. Мама готова таким образом тратить свое время и нервы, из года в год не достигая своей цели, – зачем? Например, для того чтобы заполнять эмоциональный вакуум, образовавшийся в супружеских отношениях.
Для того чтобы гарантировать свою «занятость», нужен зависимый и несамостоятельный ребенок. И мама (жена), вместо того чтобы выяснять супружеские отношения и заполнять этот самый эмоциональный вакуум, всю энергию и любовь переносит в отношения с ребенком, понимая, что уж она-то хорошая мать и т.д. и т.п.
Супружеские отношения обсуждать трудно — конфликты, которые возникают в них, могут и семью развалить. Чаще всего никто из супругов не хочет «раскачивать лодку», поэтому отношения выяснять не стремятся. Чтобы их не выяснять, надо иметь компенсацию в общении с ребенком. Мама так занята сыном и так устает его воспитывать, что никаких сил и желания на объяснения с мужем у нее уже нет. Поэтому в супружеских отношениях образуется некая видимость благополучия, подобие комфорта: супруги мало общаются, а если общаются, то известна безопасная тема — ребенок и его неуспехи. А раз так, то папе ничего не остается, как много работать и мало бывать дома. В этом случае существует единственное условие брачного контракта — папа не будет отвлекать внимание ребенка на себя, он должен предоставить ребенка маме целиком. Если папа это условие соблюдает, то, конечно может услышать: «Ты ребенком не занимаешься», но это — наименьшее зло. Если же он будет заниматься ребенком, то ему будет сказано, что он делает это неправильно, не так учит и ребенок получает двойки из-за него. Если папа психологически «забирает» ребенка себе, то мама остается в глубоком одиночестве.
Чем хуже отношения в супружеской паре — тем тщательнее мама занимается с ребенком — тем менее успешен ребенок в учебе — тем более стабильной является семейная система. Вот вам круговая порука, вот вам и парадокс.
Семья — такая же система, как лес, человеческий организм или живая клетка. Законы функционирования семьи совсем не те, которым подчиняется психология отдельного человека. Функционирование семьи подчиняется законам функционирования систем — биологических, социальных. Мы скорее поймем, как устроена семья, если сравним ее экосистемой леса, пустыни или саванны, чем с психикой отдельного человека. Семья — это вид социальной системы, а значит, она обладает определенными свойствами, которые мощнее, чем воля и намерения людей, ее составляющих. Обычно вступают в брак, создают семью, чтобы жить лучше. Нередко, несмотря на все намерения, они начинают жить хуже, мучительнее, и дети растут в тяжелой атмосфере. Никто к этому не стремится, но это происходит. Любая система подчиняет своим законам входящие в нее части и элементы. Семья, как живой организм, несводима к сумме внутренних органов (всем понятно, что с физиологической точки зрения тело — не печень плюс легкие). Все составные части взаимодействуют и влияют друг на друга, в этом содержание и смысл семейной жизни. Семья может быть функциональной системой, т.е. быть способной достигать свои цели, и дисфункциональной, т.е. неспособной достигать эти цели. Когда люди хотят чего-то (жить счастливо, богато, выращивать гениев и т.п.), но не могут — налицо семейная дисфункция. Будет ли семья функциональной или дисфункциональной, зависит от привычных, наиболее часто в ней встречающихся взаимоотношений и взаимодействий людей.
Общение в семье – это «наше всё»
Особенности взаимоотношений членов семьи проявляются в общении, при этом общением является абсолютно всякое событие, происходящее в семье. Опоздание и расставание, откровенные разговоры и общее веселье, покупки и приготовление еды — это все информативное и особенное, уникальное для данной системы общение. Даже молчание на самом деле — мощное информативное сообщение.
Можно перестать разговаривать с человеком (ребенком, супругом, супругой), и всем будет ясно, что это выражение неодобрения и недовольства, стремление наказать виноватого остракизмом (гр. черепок – изгнание, гонение). В семье все является сообщением для всех.
Сообщения поступают к людям с помощью слов и с помощью мимики и жестов.
В соответствии с этим выделяют словесный и несловесный каналы приема-передачи информации. Обычно люди используют оба этих канала одновременно; все участники системы постоянно анализируют всю доступную им информацию, идущую от других членов системы.
Мама моет посуду на кухне и гремит ею больше обычного, потому что хочет показать, что сердится, допустим, на папу, который позже пришел с работы. Папа в это время смотрит телевизор, но не закрывает дверь комнаты, показывая, что хочет мириться. Сын, который обычно делает уроки сам, сейчас, чувствуя напряжение в воздухе, просит папу помочь с уроками. Папа помогает, но говорит на повышенных тонах и дискредитирует сына, обзывая его идиотом, для того чтобы все поняли, как папа необходим. Мама орет на папу за то, что он обижает сына, и при этом упрекает его за то, что он мало занимается ребенком.
Порывистые, резкие движения, хлопанье дверью, грохот кастрюль — без слов ясно и дурное настроение человека, и его желание показать домашним, в каком он состоянии. Возможно, это призыв о помощи, жалоба, а может, упрек: «Посмотрите, до чего вы меня довели» и т.п. Соответствующий текст дополняет картину. Словесная и несловесная части сообщения находятся в гармонии.
Однако бывает, что эти части сообщения совсем не гармонируют, а напротив, противоречат друг другу. Такие ситуации встречаются на каждом шагу.
Сообщение в целом непротиворечиво (конгруэнтно – соразмерный, соответствующий, совпадающий), если содержание сообщений, передаваемых на двух каналах, совпадает. Если вы спрашиваете у человека: «Как дела?» — а он вам с ясной улыбкой, глядя в глаза, сообщает: «Все хорошо»,— то вы получаете! однозначное сообщение, так как его несловесная часть не противоречит словесной части.
Если вы спрашиваете у человека: «Как дела?» — а он вам с кривой улыбкой, глядя в пол, говорит: «Отлично все», сообщение противоречиво, двойственно, потому что его словесная часть противоречит несловесной.
«Двойные ловушки»: сводят с ума или помогают выживать?
Что происходит с теми, кто часто получает противоречивые общения от дорогих и важных им людей, например мужей, жен, родителей? Ничего хорошего, потому что непонятно, на какую часть сообщения реагировать. Самое малое, что испытывает в таких ситуациях получатель, — раздражение и подавленность. Особенно сильно это вредит детям. Одно время практики-психологи считали, что если ребенок постоянно находится в ситуации противоречивых сообщений, то может заболеть шизофренией (гр. schzō раскалываю, + phrēn сердце, душа, ум, рассудок). Психологи — исследователи и психотерапевты — наблюдали семьи детей, страдавших шизофренией, и обнаружили общий для таких семей стереотип взаимодействия, который они назвали в приблизительном переводе «двойная ловушка». «Двойная ловушка» — это постоянно поступающие к ребенку несогласованные на словесном и несловесном уровнях сообщения в ситуации, когда он не может выйти из контакта:
В больнице находится мальчик, страдающий шизофренией, к нему приходит мама — навестить. Сидит в холле. Он выходит к ней и садится рядом, близко. Она отодвигается. Он — замыкается и молчит. Она говорит: «Ты что же, не рад меня видеть, что ли?»
На одном коммуникативном уровне мама дает понять ребенку, что она хоть и пришла его навестить (что ребенка как раз и обрадовало, раз он подошел к ней близко), но хотела бы держаться от него подальше. В этот момент общения мама ничего не сообщает словами. Когда ребенок, восприняв это несловесное сообщение, реагирует на него совершенно уместно, тоже невербально («Раз ты хочешь держаться от меня подальше, я не буду к тебе лезть и расстроюсь»), мама уже словами упрекает его за его несловесную реакцию. Вот и получается двойная ловушка: на словесном канале одно сообщение, а несловесном канале — другое, поэтому всегда отрицательная реакция на любой из возможных ответов.
Выйти из общения, то есть, в случае детско-родительских отношений, покинуть родителей, ни один ребенок не может. Чем меньше ребенок, тем труднее ему помыслить о выходе из этого противоречивого общения, потому что он жизненно зависит от родителей, любит их.
Общаясь таким образом, ребенку очень трудно расти и развиваться. Он растерян, сбит с толку, никак не может правильно отреагировать, родители все время недовольны.
В конце 60-х годов считалось, что, когда ребенка постоянно погружают в ситуацию «двойных ловушек», он не может приспособиться к реальности, уходит в себя, замыкается, теряет связь с миром и в итоге заболевает шизофренией. Теперь детская шизофрения изучена более подробна, понятно, что «двойные ловушки» – не самый критический фактор ее возникновения у ребенка. Не самый критический, но не последний по значению и заметно усугубляющий данное заболевание!
«Двойные ловушки» часто встречаются в общении в семье, и на работе. В разумном количестве это даже полезно, как яд в малых дозах. Нет ребенка, который не попадал бы в «двойные ловушки». Обычно это не вредит психическому развитию, особенно если «двойные ловушки» исходят от далеких, незначимых людей. Сегодня двойные ловушки рассматриваются в психологии скорее как способ контроля и управления, а не патогенный фактор.
Например, ваша мама никогда прямо не жалуется на здоровье, но каким-то непостижимым образом дает понять, что чувствует себя ужасно. В чем именно дело, выяснить трудно. В ходе этого разговора у вас обычно возникает чувство вины, за ним раздражение. Если раздражению дать ход, то чувство вины усилится. В результате мама (не хочется говорить: «может из вас веревки вить») может на вас влиять. Бледная мама еле передвигается на кухне или слабым, прерывистым голосом произносит по телефону: «Алле».
- Мама, ты себя плохо чувствуешь?
- Все нормально (не поднимая глаз или умирающим голосом)…
- Мама, что случилось?
- А что, для этого должно что-то случиться?
- Что с тобой, мама?
- Не кричи на меня, мне и так хватает…
- Господи, мама!
Мама может или повесить трубку, или уйти из кухни. Придется извиняться неизвестно за что, чтобы она хотя бы объяснила, что с ней (вдруг в самом деле что-то серьезное). Допустим, телефонный вариант извинения. Вы перезваниваете, мягко-мягко, «на цыпочках» начинаете разговор:
- Мамочка, я не хотел(а) тебя обидеть!
- …(молчание)
- Я так за тебя беспокоюсь. Скажи, пожалуйста, как сегодня давление (головная боль, сердце – далее везде)?
Кое-как выясняется, что вы сами какими-то своими поступками ухудшили мамино здоровье, например, давно ее не навещали. У вас были другие планы на вечер, но вы все отменяете, едете к маме и т.д., и т.д.
Для чего эта двойная ловушка (когда мама дает понять видом или тоном голоса, что ей нездоровится, но словесно это отрицает) была нужна? Очень просто. Это позволяет вызвать у вас чувство вины. Такой способ общаться был у вас с мамой всегда. Особенно хорошо это «работало», когда вы были в подростковом возрасте, стремились вон из дома, а маме было трудно, папа пил (или изменял, или играл в карты, или много работал). Ей нужна была ваша поддержка, она на самом деле себя плохо чувствовала, но не хотела, чтобы вы сидели с ней из жалости. Да вы и сами беспокоились, как мама с папой ладят без вас. При вас все проходило мягче.
На каком-то уровне всех все устраивало. Папа мог относительно спокойно отвлекаться от семьи, мама получала условно добровольную поддержку с вашей стороны, вы чувствовали свою значимость и мощь. Семья сохранялась, притом что люди жили в ней совсем не так, как хотели бы. Мама совсем не хотела равнодушного, отстраненного мужа; муж не хотел, чтобы жена болела; ребенок на самом деле хотел с легкой душой общаться со сверстниками, а не торчать дома.
Семейная дисфункция подкралась незаметно. «Двойные ловушки» помогали общаться так, что семья не разваливалась. Получается странный парадокс – семейная дисфункция делает семью более стабильной. Однако это на самом деле так – любые нарушения в семье если не разваливают ее, то цементируют, отливают буквально в бронзе, так, что никакие, даже положительные, изменения произойти не могут. Так действует важнейший и универсальный закон функционирования любых, кстати говоря, систем – закон гомеостаза.
Закон семейного гомеостаза. Как дети его обслуживают
Итак, всякая семья стремится к стабильности, старается сохранить свое актуальное состояние. Актуальное состояние касается всех сторон жизни семьи. Семья не любит изменять свой состав — ни выпускать из себя людей, ни впускать новых людей со стороны.
Развод — травма, смерть стариков также часто может быть травмой, сын, дочь вступили в брак, не дай бог, привели свою «половину» в родительский дом — опять травма. Ребенок вырос, стал жить отдельно, — горе (это горе, как болезнь, «синдром опустевшего гнезда»).
Семья не любит менять привычные формы взаимодействия, например терпеть не может вырастающих детей-подростков, потому что с ними надо переходить на другой уровень общения. Общаться как маленьким ребенком уже невозможно, как со взрослым не хочется, кажется нелепым. Семья страдает от любого изменения своего положения в среде: от смены места жительства, эмиграции, изменения материального положения. Обнищали – плохо, разбогатели — плохо. И в том, и в другом случае начинаются ссоры.
Семья выработала способы сохранять свою стабильность. Любая система получает информацию о своем состоянии. Если получено сообщение о том, что перемены могут привести к распаду семьи в том виде, в каком она существует сейчас, то включается механизм стабилизации.
Например, между супругами изменилась психологическая дистанция. Допустим, муж проводит меньше времени со своей семьей, а когда находится дома, то ведет себя незаинтересованно, отсутствующе (потому что много работает или завел роман на стороне). Тогда кто-нибудь, чаще всего ребенок, начинает развивать поведение, требующее от папы большего участия в делах семьи. Лучше всего подходят болезни, двойки в школе или хулиганские выходки.
Не стоит думать, что у ребенка это получается сознательно, намеренно. Все происходит как бы само собой. Популярный стабилизатор брака – болезнь. Больного ребенка нельзя бросить.
Одна девочка пятнадцати лет на вопрос «Когда твои родители не ссорятся?» – ответила в присутствии родителей: «Когда я болею…» У девочки астма. Часто для ребенка спокойнее болеть, чем видеть и слышать ссоры родителей (или не видеть и не слышать, но подозревать).
Иной раз в дисфункциональной семье механизмы гомеостаза ставят себя на службу естественные для определенного возраста физиологические реакции ребенка.
Пока ребенок маленький, мочить пеленки, памперсы, штанишки для него нормально. После двух-трех лет взрослые начинают ожидать появления у ребенка навыков опрятности. Механизмы гомеостаза могут привести к тому, что непроизвольное мочеиспускание сохраняется на годы.
Здесь знакомый парадокс – семье как системе необходим детский энурез (недержание мочи). Конечно, мама и папа не хотят, чтобы их ребенок страдал этим заболеванием. Но им и в голову не приходит, что это не столько детская болезнь, сколько «своеобразный» способ лечения их семьи. Вот как это происходит. В дисфункциональной семье, где супруги с трудом уживаются вместе, появляется ребенок. Известно, что трудный брак – это всегда трудный секс. В нашей культуре непроизвольное ночное мочеиспускание считается возрастной нормой примерно до двух с половиной – трех лет.
Случилось так, что в первые два года жизни ребенка отношения портились, и особенно негармоничными становились сексуальные отношения. Нередко ссоры или огорчения случались по вечерам. Мама или папа подходили взглянуть на любимое дитя, чтобы успокоиться, набраться светлых, радостных эмоций, заодно и проверить памперсы. Часто они обнаруживали, что ребенок мокрый. На фоне плохих отношений растет общий уровень тревоги. В какой-то момент в ряду других беспокойств возникла мысль о том, что ребенок мог бы уже просыпаться и проситься на горшок. Родители или один из них начинают ночью высаживать ребенка на горшок. В сфере сексуальной жизни наступает некоторое облегчение, потому что появилась достойная причина избегать секса. Беспокойство за ребенка, нарушения сна в связи с необходимостью вставать ночью высаживать его, общая усталость – все это причины, гораздо меньше травмирующие самооценку, чем обвинения в неопытности, неловкости, фригидности, импотенции, сексуальной невоздержанности, склонности к насилию и т.п. Для ребенка такое поведение родителей (когда они уделяют много внимания ему, а при этом еще и в их отношениях чувствуется меньше напряжения) является стимулом, потому что для него значимо любое, пусть даже негативное, эмоционально окрашенное внимание к нему. Мокрая постель для ребенка становится путем к сердцу родителей. Идет время, ребенок растет. Теперь недержание мочи квалифицируется как энурез. В семейной системе он занимает достойное место регулятора стабильности.
Итак, в данном случае энурез используется системой как удобный способ без конфликтов и тягостных выяснений отношений избегать половой близости и при этом не разводиться.
Однако для семейного гомеостаза совсем не обязательно, чтобы ребенок болел. Достаточно, чтобы он был неуспешным.
Вот пример. Супруги живут в браке много лет. У них сын – студент. Отношения между мужем и женой нарушены давно, совместной сексуальной жизни нет, живут в разных комнатах. Мама – домашняя хозяйка, папа работает. У папы есть свое дело. Его правая рука в этом бизнесе – женщина, его любовница, которая каждый вечер подвозит его домой. Эта связь не скрывается. Жена может наблюдать из окна, как муж выходит из машины: дойдет до поворота дорожки – помашет любовнице рукой, дойдет до следующего поворота — опять помашет. Разводиться супруги не хотят. Во-первых, из-за ребенка, которому сейчас около двадцати лет (брак стал проблемным давно). Сохранять брак для ребенка – официальная версия. Во-вторых, у каждого супруга есть своя причина избегать изменений. Папа не хочет разводиться, чтобы не пришлось жениться на любовнице. Мама не хочет разводиться из-за денег, она не работает, профессия забыта.
В основание этого брака были положены интересы ребенка. Невольно при таком устройстве семьи ребенок приобретает конкретные возможности добросовестно служить цементом супружеского союза. Обычно требуется, чтобы ребенок был хоть в чем-то неблагополучен. В каждой семье свое понимание неблагополучия. В семье, о которой идет речь, «правильное» неблагополучие – академическая неуспеваемость. Родители – сами высокообразованные золотые медалисты – развивали и учили своего сына на разные лады. Соответственно, в эту значимую зону успешного образования и перешел их основной супружеский конфликт под маской родительских споров.
Когда папа воспитывал ребенка, мама ему кричала, что он жесток, потому что он наказывает сына. Когда мама воспитывала мальчика, папа говорил, что она его балует, портит. В этой ситуации ребенок, если он подчинялся папе, предавал маму, а если он подчинялся маме, то предавал папу. Сын выбрал правильный путь – он перестал слушать обоих и начал демонстрировать полную неуспешность. Такое поведение стало еще более актуальным и своевременным, когда сын стал взрослым. Если бы он был успешным – мог бы зарабатывать, жить своей жизнью, уйти (страшно подумать!) из семьи. Что же тогда было с мамой-папой? Что же, пришлось бы им лицом к лицу разбираться со своими отношениями на старости лет? Или кому-то из них пожертвовать здоровьем для гомеостаза семьи? Нет, нет, нет. Сын продолжает честно выполнять свой долг. Он спит днем, а ночью сидит в интернете; в минуты просветления выпивает. Последовательно поступает в разные технические вузы и не сдает первую сессию. Таким образом, он как хороший сын сохраняет верность своим родителям и не дает ни одному из них преимущества в споре о том, кто из них лучший родитель (или другими словами, заботясь о них, помогает каждому в этом споре не проиграть). Позволяет о себе заботиться так, как если бы ему было не двадцать лет, а в два раза меньше. О нем можно разговаривать, за него можно беспокоиться.
Таким образом, общность интересов и целей супругов, необходимая для брака, сохраняется.
Промежуточное заключение
Итак, мы видим, что нет никаких отдельных детских проблем, а есть невольное использование ребенка для поддержания семейной стабильности. Это часто происходит в дисфункциональных семьях. Не надо думать, что дисфункциональная семья – это приговор. Любая семья на определенных этапах своего развития может стать дисфункциональной. Этап заканчивается, и нередко многие семьи вновь становятся функциональными.
Этапы развития семьи и детских проблем
Каждая семья осуществляет свой жизненный цикл. Она происходит определенные стадии развития, связанные с неизбежными объективными обстоятельствами. Одним из таких обстоятельств является физическое время. Возраст членов семьи все время меняется, и это неизбежно трансформирует (преобразует, превращает) семейную ситуацию. В психологии хорошо известно, что каждому возрастному периоду в жизни человека соответствуют определенные психологические потребности, которые человек стремится реализовать. Вместе с возрастом меняются и запросы к жизни и к близким людям. Это определяет стиль общения и, соответственно, саму семью. Второе существенное обстоятельство – это изменение состава семьи. Рождение ребенка, смерть старого человека — все это так же существенно меняет структуру семьи и качество взаимодействия ее членов друг с другом. Переход со стадии на стадию сопровождается риском для семьи стать дисфункциональной и, значит, начать использовать нарушения поведения ребенка для восстановления и поддержания гомеостаза.
Посмотрим, на каких стадиях жизненного цикла риск для ребенка особенно велик.
Первая стадия — жизнь взрослого,
пока одинокого молодого человека любого пола,
еще не создавшего своей семьи
В зависимости от того, насколько он психологически независим от своих родителей, молодой человек имеет больше или меньше шансов создать собственную функциональную семью. Психологическая независимость проявляется в наличии собственных внутренне правил, понятий добра и зла, вкусов, пристрастий – когда все это сформировалось во многом на основе собственного личного опыта, а не благодаря (и уж тем более не вопреки) взглядам и вкусам родителей. Тогда и выбор брачного партнера может быть независимым, свободным от необходимости реализовывать в браке потребности, связанные с неразрешенными конфликтами с родителями.
Молодой человек, мальчик растет в семье, где у мамы с папой конфликтные отношения. Зато у мамы с сыном отношения очень близкие. Мама заполняет эмоциональный вакуум, образовавшийся в отношениях с мужем, содержанием отношений с сыном. Первые лет двенадцать-тринадцать все хорошо. Мама – с сыном, папа – сам по себе. Когда у мальчика наступает переходный возраст, возникает судьбоносный конфликт между ним и мамой. Нормальные подростки отдаляются от семьи, стараются больше общаться со сверстниками и другими взрослыми в поисках разнообразных способов видеть себя и мир, в поисках новых взглядов и нового жизненного опыта.
При этом у мальчика развивается внутренний конфликт: мама хочет, чтобы он был с ней, как раньше, мама страдает, когда мальчика нет дома, когда он думает не так, как она, когда он критически оценивает ее; мальчик любит маму, не хочет ее расстраивать, но и жить, как раньше, он также не хочет. Мама считает, что он ее предает, или, в другой лексике, «он стал неуправляемым», или «он гибнет, потому что связался с дурной компанией». Мальчик пытается решить этот конфликт – начинает «вертеть головой» и смотреть: а как же папа ведет себя в этом случае? Никогда до этого папу он не замечал, а тут начинает понимать, что папа есть, есть другой мужчина, который живет рядом с этой женщиной, и вроде ничего. И он видит, что у папы есть некие способы выживания. Папа довольно отдален, много занят вне семьи, на какие-то элементы маминого поведения он не обращает внимания. Мальчик все это замечает и пытается сблизиться с папой. Обычно папа старается не идти на сближение с сыном, потому что это опасно – может сильно изменить привычную межличностную дистанцию с женой. Последствия такого изменения непредсказуемы. Лучше нечего не менять. Неблизкие отношения с сыном – эта цена, которую папа заплатил за относительную свободу от семьи
Молодой человек на своем опыте узнает, что значит быть малодоступным. Эта модель мужского поведения, модель выживания с любимой женщиной, становится его образом действия.
Сейчас мы его оставим и обратимся к девочке, которая живет в семье похожей структурой. Та же ситуация: брак не очень простой, супруги конфликтовали вначале, затем папа отдалился, но не исчез. Мама присоединила к себе дочку, восполняла эмоциональный дефицит в супружеских отношениях. Все отлично было до подросткового кризиса дочери, когда нормальное психическое развитие подростка требует t выхода из семьи. У мамы с дочерью начинаются конфликты. Девочке нужна поддержка. Она не ищет модели мужского поведения, потому что она знает, что она – девочка, и модель женского поведения у нее одна – мамина. Поэтому она обращает взоры в папину сторону не для того, чтобы учиться выживать рядом с мамой, а для того, чтобы найти эмоциональную поддержку еще у одного человека. Но папа свой стереотип жизни в семье не хочет менять – это обычное дело, потому в дисфункциональных семьях перемены кажутся опасными: а вдруг будет еще хуже? В дисфункциональных семьях перемен боятся. Девочка пыталась как-то с папой подружиться, и ей это не удалось, то есть она наталкивается на папину отстраненную доброжелательность. При этом девочка ищет тесных, близких отношений с папой, таких, какие у нее были с мамой, пока она не выросла. Папа на такие близкие отношения с дочерью не идет. У дочери остается неудовлетворенная потребность в близких отношениях с дистантным мужчиной.
Таким образом, мы видим, что оба молодых человека, о которых мы говорим, ищут такие отношения, которые они пытались построить с родителем противоположного пола, но не смогли. При этом у девочки – мамина модель поведения, а у мальчика – папина.
Девочка хочет близких, эмоционально включенных отношений с мужчиной, но не с любым. Какой-нибудь молодой человек, который будет внимательным, ласковым, ей не нужен, не интересен. Ей интересно построить близкие, буквально страстные отношения с холодным, ускользающим молодым человеком. Только он даст ей возможность проиграть в жизни то, что она хотела осуществить в отношениях со своим отцом и не смогла. Она пыталась развернуть далекого от ее жизни, незаинтересованного папу к себе – не получилось, пусть получится с молодым человеком. Девушка будет испытывать интерес только к таким мальчикам, доброжелательно отстраненным. Ей это будет интересно, она будет в них влюбляться. У молодого человека другая задача – и он знает, как выживать рядом с женщинами, подобными маме, эмоционально включенными, импульсивными. Ему помогает выживать с ними папина модель поведения – на расстоянии, без эмоциональной близости. Но при этом ему интересны девочки, которые похожи на его маму, потому что он хочет решить свой детский конфликт. Как ему, будучи таким, каков он есть, создать себе близкие, тесные эмоциональные отношения (такие же, как он имел со своей мамой, пока был столь отстраненным)?
Очень может быть, что два этих человека полюбят друг друга и попробуют создать семью. Варианты могут быть разные, но весьма вероятно, что история их родительских семей воспроизведется. Молодой человек будет таким, как ее папа, девушка будет такой, как его мама. Понятно, что в какой-то момент девушка со своим эмоциональным напором, требовательностью вызовет психологический стресс у своего мужа – такой же, как его мама. Муж отвернется, отдалится, потому что таков его способ выживания в стрессовой ситуации. Жена в этот момент как будто окажется в ситуации общения со своим отцом. Она начнет вести себя так же, как вела себя ее мама. Разрушительный способ взаимодействия запустился.
Это вечная история про Артемиду, которая гонится за оленем. Такой брак: муж убегает, жена – за ним. И чем более он отстранен, тем более она активна, эмоционально требовательна и т.п., пока у нее не появится ребенок. После этого муж получит относительную свободу, а мама сольется с ребенком. Годы спустя история может повториться в более жестком варианте. Связь с матерью может быть настолько сильной, что этот выросший ребенок так и не дозреет до кризиса подросткового возраста, останется инфантильным, эмоционально зависимым от матери, не сумеет создать своей семьи, или что хуже, еще в детстве начнет развивать нарушенное поведение.
Итак, первый неблагоприятный фактор возникновения дисфункциональной семьи, которая для своей стабильности может начать использовать нарушения поведения ребенка, – это дисфункциональные родительские семьи, то есть семьи бабушек и дедушек.
Вторая стадия жизненного цикла семьи
начинается в момент встречи с будущим
брачным партнером
Влюбленность, роман, возникновение идеи брачного союза, то есть длительных, стабильных отношений, – все это происходит здесь. Если данная стадия цикла жизни протекает удачно, то партнерам удается обменяться ожиданиями относительно будущей совместной жизни и согласовать их. У них формируется картина благоприятного будущего их семьи.
Третья стадия
жизненного цикла семьи – заключение брака
Происходит объединение под одной крышей, начинается ведение совместного хозяйства, возникает общая жизнь. Это время первого кризиса семьи. Молодые люди должны заключить договор о том, как жить вместе. Это серьезно, потому что вольно или невольно для организации жизни необходимо решить, как распределяются функции в семье, кто придумывает и организует развлечения, кто принимает решения о том, на что тратить деньги, кто работает, а кто нет, когда заводить ребенка, что является сексуально привлекательным поведением и внешним видом и много подобных равно важных вещей. Некоторые вопросы легко обсудить и договориться, а некоторые открыто обсудить трудно, потому что предпочтения часто не ясны и не проговорены. Особенно верно это в отношении сексуального поведения.
Молодая жена росла в семье, где не приветствовалась внешняя распущенность. Мама не ходила в халате, носила дома туфли и красилась к папиному приходу. Папа это ценил. Молодой муж терпеть не мог жену на высоких каблуках. Высокие каблуки носила учительница, которую он ненавидел. Он любил свою маму, которая не работала и дома была в халате и тапках.
Жена, желая порадовать мужа и мечтая провести дома вечер любви, встречает его на пороге накрашенная и на высоких каблуках. Он, видя ее, думает, что она готова на выход. Он, может, и собирался провести тихий вечер дома, но любя жену и думая, что понимает ее без слов, немедленно отправляется с ней, например, в ресторан или к друзьям. Она недоумевает. Страшная мысль жены: «Не хочет быть со мной».
Но вот она заболела и, полная отвращения к себе, ходит дома в халате и тапочках и тапках. Муж в это время сгорает от страсти. Жена не готова соответствовать: и чувствует себя плохо, и сама себе противна. У мужа страшная мысль: «Не хочет быть со мной». Эта ситуация может положить начало сексуальной дисгармонии, хотя причины ее совсем не в конкретном сексуальном поведении.
Если молодая семья живет вместе с родителями, то на фоне возможных сложностей их личных отношений могут разыгрываться драмы между новой маленькой семьей и старой большой. Когда новый человек появляется в большой семье, происходит существенная ломка правил. Создать маленькую семью внутри большой – задача очень сложная. Молодые люди должны договориться не только друг с другом о том, по каким правилам они будут жить вместе, но и передоговориться с родителями о том, как они будут ладить друг с другом.
Патриархальные правила предлагают вариант такого договора: молодой супруг или супруга входит в большую семью на правах еще одного ребенка – сына или дочери. Родителей мужа или жены предлагается называть «мама» и «папа». Тогда молодые супруги как бы и не супруги, а новоиспеченные брат с сестрой. Не всякая молодая семья готова к такому сценарию отношений. Хорошо, если супруги не готовы к этому оба, гораздо хуже, если кто-то один. Конфликт, возникающий в этом случае, всем известен и часто выглядит как ссора между свекровью и невесткой или между зятем и родителями жены. На самом же деле в основе его лежит конфликт ролевых приоритетов у супругов.
Новая подсистема прежде всего нуждается в отдельности, старая система, подчиняясь закону гомеостаза, хочет сохранить все, как было. Таким образом, создается парадоксальная ситуация: брак как бы есть, и в то же время его как бы и нет. Ситуация мучительна для всех. Появление ребенка может сгладить остроту конфликта.
Первый ребенок – четвертая стадия
А вот как раз и появился первенец. Возникающий на этой стадии кризис еще более серьезен. Появился третий член семьи, изменилась семейная структура. С одной стороны, она стала более устойчивой, а с другой – члены этой новой системы больше отдалились друг от друга. Необходим новый договор, так как возникла потребность в распределении ролей, времени, денег и т.п. Кто будет вставать к ребенку по ночам? Будут ли они сидеть дома вместе или ходить в гости по очереди или жена будет с ребенком, а муж будет жить как холостой? Если младенец не внес отчуждения в супружеские отношения, более того, сплотил родителей, данная стадия пройдена удачно.
Может быть и так: ребенок приносит чувство рутины и монотонности жизни, супругам кажется, что молодость и праздник кончились, начались бесконечные будни, муж чувствует себя заброшенным и подозревает, что жена изменяет ему с младенцем; жена точно знает, что она брошена с ребенком на руках, и понимает вдруг, что замужем за легкомысленным подростком и что тяготы семейной жизни вот-вот сломают ей хребет.
Все это признаки неудачного прохождения четвертой стадии, которые не обязательно приводят к разводу, поскольку обычно закон гомеостаза обеспечивает семейную систему сложными и изощренными стабилизаторами.
Если маленькая семья существует в тесной связи с большой, то могут возникнуть конфликты из-за распределения ролей.
Например, не ясно, кто функциональная бабушка, а кто функциональная мама, то есть кто фактически осуществляет заботу, уход, выращивание ребенка. Часто ребенок – скорее сын или дочь бабушки, а не матери. Его собственные родители ребенку – старшие брат и сестра. Мать и отец работают, а бабушка на пенсии. Она много времени проводит с ребенком, а если при этом отношения матери и бабушки, бабушки и папы (варианты любые) оставляют желать лучшего, то ребенок, как правило, становится участником конфликта взрослых.
Когда люди живут вместе, очень трудно выяснять отношения на уровне «не нравитесь вы мне, ваши взгляды на жизнь не нравятся, и внешность не нравится, и ничего мне в вас не нравится». Это очень опасная ситуация и может привести к большому конфликту. Но можно сказать, что «вы неправильно воспитываете ребенка». Это не так опасно, тем не менее канал для испытываемых чувств прорыт и можно обоснованно направлять агрессию по нему.
В семье – две девочки. Старшей, Вареньке, – девятнадцать лет, младшей, Дашеньке, – десять лет. Бабушка – женщина активная, и когда росла Варя, она много занималась с ней уроками, что не мешало девочке учиться плохо. И мама всегда говорила своей свекрови, что та неправильно занимается с Варенькой, раз та плохие отметки получает. Когда вторая девочка пошла в школу, бабушка сказала матери: «Ну, теперь сама давай… посмотрим, как ты справишься». Дети легко понимают подтексты и атмосферу отношений. Младшая девочка, которая очень любила маму и бабушку, оказалась в ситуации конфликта лояльностей. Если она будет учиться хорошо – значит, бабушка проиграла, если она будет учиться плохо – значит, мама проиграла. Девочка применила соломоново решение. Она перестала учитьсявообще, уроки не делала и школу прогуливала. Хотелось бы подчеркнуть, такие нарушения поведения ребенок не вырабатывает сознательно. Просто, когда надо было делать уроки, выполнять задания в классе, отвечать у доски, у девочки начинались панические атаки.
Надо было списать что-то из учебника русского языка. Девочка брала тетрадку и, не поднимая глаз на учебник, говорила: «Ну, я пишу…» – и начинала писать что-то. Мама ей говорила: «Подожди!» А дочь ей: «Я не могу» – и судорожно исписывала тетрадный лист. Все это не имело никакого отношения к упражнению и выглядело каляками-маляками. Заставить переписать невозможно – рыдания. В школу идти – опять слезы. На уроке сидит в мечтательном ступоре, на переменах – весела, игрива. Дети ее любят. Во всех остальных сферах жизни Дашенька – умная, приятная девочка.
Пятая стадия – появление второго ребенка
Она проходит достаточно просто, так как не нужно заключать новый договор о том, как жить с детьми и кто за что отвечает, как это было на предыдущей стадии. Разумеется, детей может быть гораздо больше, чем двое, но на модели двух детей можно показать все необходимые закономерности развития семейной системы. Правда, существуют данные о зависимости семейной роли от порядка рождения ребенка.
Например, нередко старшая девочка в семье становится для следующих детей няней, она отвечает за младших и часто лишается возможности жить собственной жизнью, да впрочем, она и не умеет отвечать за себя, все только за других.
Считается, что соперничество между детьми происходит неизбежно. Родители сталкиваются с проблемами детской ревности и должны как-то их решать. В этом моменте жизни семьи особенно ярко видно, как при столкновении с ситуацией детской ревности родители используют детей для решения своих проблем.
Допустим, кто-то из родителей чувствует себя недооцененным в жизни и особенно в семье. В душе живет потребность в признании собственной значимости. Для удовлетворения этой потребности подойдут ссоры детей друг с другом.
Если проявлять пристальное внимание к детским ссорам, вмешиваться, вникать в нюансы, то дети быстро почувствуют, что мама или папа хочет, чтобы были ссоры. Никакие слова и призывы вроде «живите дружно» впечатления не произведут. Несловесный канал передачи информации для детей более значим, чем словесный. В данном случае они будут правы. Сам факт обращения внимания на детей в этом контексте является положительным подкреплением для детских конфликтов. Если родитель вникает в детские ссоры, занимает позицию третейского судьи, то он значительно повышает свой статус и может смягчить боль от неудовлетворенной потребности в значимости. В семье растут недружные дети. Никто этого не хочет, но все делается для того, чтобы ссоры были. Пусть лучше ссорятся дети, чем родители, для семьи детские ссоры не так опасны.
С появлением детей возникает новая, сиблинговая (сиблинги – родственные братья и сестры), подсистема в семейной системе. В случае функциональной семьи в ее структуре будут выделяться супружеская подсистема и детская подсистема. В дисфункциональной семье могут быть «неправильные» подсистемы – коалиции: мама с одним ребенком против папы с другим или мама с детьми с одной стороны и папа – с другой
Границы между подсистемами семьи – важный момент в организации жизни и психического здоровья членов системы. Если границы подсистем очень жесткие (например, после того как ребенок уложен спать, к нему не подходят до утра, что бы ни случилось), могут возникать психосоматические заболевания у детей, так как только при очень сильных неприятностях (болезни с эффектными проявлениями, например кашель, нарушения дыхания при астме, боли в животе при гастритах) они могут перейти границу своей подсистемы и внедриться в родительскую.
Хорошо, когда границы ясные, но проницаемые, известны правила их перехода. Например, родители доступны в ночное время, если ребенок плохо себя чувствует, заболел, ему приснился страшный сон. Тогда он может позвать их или прийти к ним в спальню. В этом случае родители не будут сердится, разберутся и помогут, но не до абсурда, – с собой в постель в любом случае ребенка не положат. Если болезнь очень тяжелая, лучше кому-то из родителей спать на отдельной постели в комнате ребенка.
Вообще-то некоторые правила перехода границ хорошо известны в народной педагогике. Считается, что ребенок не может перебивать взрослых, может вступать в разговор во время паузы, должен отвечать на вопросы старших, но сам не может им задавать личных вопросов, только общеобразовательные. Родители могут спрашивать ребенка про работу его желудка, а ребенок после пяти лет у своих родителей про их желудок спрашивать не должен, зато может спросить, почему люди не летают. Бывают такие пытливые крошки.
Шестая стадия – это школьные годы детей
В это время семья вплотную сталкивается с правилами и нормами внешнего мира, отличными от правил внутрисемейной жизни. Здесь решаются вопросы о том, что считать успехом, а что неудачей, как достичь успеха, какую цену семья готова заплатить за внешний успех и соответствие общественным нормам и стандартам. Для некоторых семей выход ребенка в школу очень меняет образ жизни.
Допустим, родители – люди творческих профессий, на службу являться не должны. Ребенок в сад не ходит. Все жили в расслабленном ритме – поздно вставали, поздно ложились. А тут школа – утром бежать, в классе незнакомые дети, незнакомые взрослые окликают резко, по фамилии. Сорок минут сидеть, вставать нельзя – словом, гадостей хватает. Когда ребенок болеет, семья возвращается к привычному образу жизни. Какое счастье! Как тут не поболеть лишний разок. Родители, ясное дело, хотят здорового ребенка, все для этого делают: питание, доктора хорошие, летом к морю. Летом он и не болеет. Зачем болеть-то, и так все правильно устроено. А в школьное время такое напряжение в жизни! Мама с утра злая, сборы в школу проходят нервно, надрывно, все бегом и с криком. Кусок в горло не идет, до большой перемены ребенок сидит в школе голодный. Стресс снижает иммунитет, поэтому «сладостные» болезни не заставят себя долго ждать.
Семейный гомеостаз помешал семье измениться, изменить взаимодействия и взаимоотношения. Гомеостаз действует незаметно для людей. Приведу пример беседы с родителями, семья которых на школьную стадию не перешла.
Терапевт. Здравствуйте.
Мама. Здравствуйте. У нас вот такая проблема. У нас очень хорошие отношения с мужем, мы живем в мире, согласии и любви. Вот наш сынок, Степа, у которого нормальные способности, но который безумно отвлекается, очень подвижный мальчик, доводит до истерики не только учительницу, но также, в общем-то и других. И мы решаем этот вопрос так. Поскольку мы с папой свободные художники, у нас нет бабушек и дедушек, то мы делим этот кошмар пополам: допустим, один день с ним уроки делаю я, другой день – Лешенька. И… в общем, двойки… и все равно у нас двойки, и все равно у нас «пары». Когда тройка, у нас праздник. Папа со Степой на компьютере играет. Вот, Степ, вот ты с кем хочешь больше уроки делать?
Степа. С папой.
Мама. А почему?
Степа. Ну, он устает, папа, сильно, и много с меня не требует… Я могу пойти погулять в этот день, с ребятами, поиграть подольше… А мама больше дома, больше со мной, больше…
Мама. Ну да. А мама больше занудствует…
Степа. Ты сердишься…
Мама. Мы иногда вместе плачем.
Папа. Я прихожу иногда и вижу двух измученных людей… Мама уже никакая, и Степочка уже никакой.
Терапевт. А до школы какая была жизнь?
Папа. Хорошая была жизнь. Степочка ходил в сад, иногда. Мы же на службу не ходим, если вдруг обоим надо быть где-то, тогда в сад его водили. В саду его любили. А вообще мы много вместе ездили.
Мама. Мы вообще любим вместе быть. Играем. Развлекаемся.
Терапевт. Мама и папа, вы работаете?
Мама. Мы работаем, но мы такие свободные художники. Выполняем заказы дома. Мы все совы. В сад можно было к обеду приходить или после завтрака, к прогулке.
Папа. Режим для нас – смерть.
В данном случае «передоговор» о том, как изменится жизнь семьи в связи со школой, запоздал – ребенок уже пошел в школу, а изменение договора еще не произошло. Единственное, что сделали родители, – решили поделить время: сегодня ты маешься с ребенком над уроками, завтра – я. При этом никакое сообщение ребенку о том, что у него теперь другая жизнь и эта жизнь ставит перед ним другие требования, не поступило. Он был адекватен в детском саду – был как все шумели, и он шумел. А то, что его семья ждет от него другого поведения, когда он пойдет в школу, он не знал. Школа – это наказание для семьи, и когда умный способный ребенок приносит тройку и получает поощрение в виде игры на компьютере с папой, то трудно ожидать, что мальчик захочет учится лучше, чем на тройки. В сущности, семья посылает ребенку следующее сообщение: «Перетерпи эту школу, только двойки не получай».
Глупо ждать, что такой ребенок приспособится к школе: семья не поддерживает его в этом новом качестве, не помогает ему стать учеником. Семья только с тяжким вздохом помогает ребенку справиться с уроками. При этом все ждут воскресений, каникул, лета и общей расслабухи. Семья находится на другой стадии жизненного цикла – на дошкольной.
Половое созревание и кризис середины жизни
Седьмая стадия жизненного цикла семьи связана с половым созреванием у детей. Она начинается с переходного возраста первого ребенка. Ведущая потребность ребенка в это время – построить свою идентичность, ответить на вопрос «Кто я и куда иду?». Ответ «Я ребенок своих родителей» не годится для построения личной идентичности. Быть ребенком своих родителей недостаточно для того, чтобы эффективно приспособиться к быстро меняющимся условиям среды. Надо быть еще и самим собой. Узнать, найти какие-то новые модели жизни ребенок может только за пределами семьи, среди сверстников и посторонних взрослых. Функциональная семья способна отпускать подростка в мир и принимать его обратно. Она для подростка обеспечивает надежный тыл, убежище, реанимацию. Подросток в погоне за новым жизненным опытом часто рискует здоровьем и безопасностью. Пробует пить, курить (хорошо, если только табак), знакомится поближе с девочками-мальчиками (хорошо, если здоровыми). Очень важно, чтобы в семье были такие отношения, которые позволят подростку быть откровенным с родителями, обратиться к ним за помощью. Если семья не дает такой возможности, то риск для подростка возрастает. Дисфункциональной семье трудно создать ребенку надежный тыл, потому что за время жизни в ней ребенок стал выполнять определенные функции. Вероятнее всего, стал медиатором (посредник) между своими конфликтующими родителями – с помощью своего здоровья, нарушений ведения, академической неуспеваемости, – уже занял какую-то функциональную нишу. Если подросток отлучается из семьи, его функции выполнять некому. И тогда семейный гомеостаз под угрозой, родители начинают категорически возражать против того, чтобы ребенок отдалялся от семьи, потому что медиатор им нужен по-прежнему.
Семья на этом этапе жизненного цикла должна решить важнейшую задачу: подготовить ребенка к отделению от семьи, к самостоятельной жизни. Вот здесь именно та точка, где проверяется жизнеспособность и эффективность функционирования семейной системы. Если семья успешно справляется с этой задачей, то она проходит между Сциллой и Харибдой (стабильностью, гомеостазом, и изменением, развитием) и выплывает на спокойный простор жизненного плавания. Рассмотрим этот период жизни семьи подробнее. Обычно период полового созревания у ребенка совпадает с кризисом среднего возраста к родителей. Это означает, что в то время, когда ребенок стремится вырваться из-под семейного влияния, хочет перемен своей судьбы или хотя бы течения жизни, его родители очень нуждаются в стабильности. Кризис середины жизни означает, что задачи, поставленные в молодости, решены: профессия выбрана и на профессиональном поприще достигнуты или не достигнуты некие результаты, семья создана, дети в значительной степени выращены, пора подводить пусть предварительные, но итоги. Делать это страшно, потому что итоги могут быть неутешительными. Одновременно становится ясно, что времени осталось не так уж много, силы убывают, признать себя неудачником невозможно и неизбежно. Неудачные дети – хорошее извинение: «Я не сделал значительной карьеры, потому что у меня были очень трудные (больные) дети и много времени уходило на них». Для сохранения родительской самооценки детям лучше быть нежизнеспособными. Как видно, на этом этапе жизненного цикла интересы детей и родителей прямо противоположны.
Если дети уходят из семьи и, что еще хуже, становятся самостоятельными и успешными, то есть не нуждаются во внимании и помощи родителей, то родители сталкиваются с необходимостью общаться непосредственно друг с другом, лицом к лицу. Чтобы можно было жить, необходимо решить массу проблем, которые накопились, пока в семье были дети
Многие скандалы откладывались и превращались в памятники самим себе, годами не решались сексуальные проблемы и многое другое. Если не будет оправдания в виде детей, то все эти проблемы придется решать, что больно, неприятно и, кроме того, возможно, приведет к разводу. Гораздо проще не позволять сепарацию (отделение выросшего ребенка от родительской семьи) или позволять ее формально.
Например, ребенок формально живет отдельно, или учится в колледже где-то в другом городе, или даже женился, но по семейным критериям он еще не встал на ноги, не достиг требуемого уровня доходов или не работает там, где, семья считает, он должен бы работать. Его неудачи – прекрасный стабилизатор для семьи.
Они также отвлекают время и силы остальных членов семьи и позволяют не решать других семейных проблем. Если же ребенок тем не менее упорно движется к успеху, то есть масса способов заставить свернуть его с этого пути.
Способы привязывания детей многочисленны. Всегда можно сказать: «Ты никому не нужна, кроме меня, никто тебя любить не будет так, как я, потому что у тебя жуткий характер» или еще что-нибудь в этом роде.
Подтекст такой: «Ты не сможешь выжить вдали от своей семьи».
Как только дисфункциональная родительская семья сталкивается с тем, что ребенок готов к сепарации, она становится нестабильной дезорганизованной. Учащаются конфликты, ухудшается самочувствие членов семьи. Это является для молодого человека сигналом, сообщающим ему, что его семье грозит опасность развала или, в лучшем случае, изменения структуры и привычных способов взаимодействия. Для того чтобы сохранить все в прежнем виде, он демонстрирует нарушенное поведение.
Помимо специфических нарушений поведения могут развиваться хронические заболевания, иногда психические. Если учесть, что в норме дети переживают за своих родителей, то проблема стабилизации семьи, по крайней мере до тех пор, пока живы родители, может быть решена.
Практикум по диагностике своей семьи
Выполняется теми читателями, которые недовольны или обеспокоены своим ребенком и/или своей семейной жизнью. Все довольные могут не беспокоиться.
Напишите ответы на вопросы, приведенные ниже.
- Вспомните, какие двойные ловушки «расставляли» вам ваши родители. В каких ситуациях?
- Какие двойные ловушки вы предлагаете вашим детям? К чему это приводит? Достигаете ли вы того результата, к которому стремитесь?
- Какой стабилизатор был в браке ваших родителей? Какие стабилизаторы в вашем браке?
- Участвует ли ваш ребенок в вашем семейном гомеостазе?
- Какой брак был у ваших родителей? Какие там были стрессы?
- Как ваши родители «использовали» вас для снижения стрессов в своих супружеских отношениях?
- Как долго длился этап ухаживания до заключения брака y вас? Разговаривали ли вы с вашим супругом (ой) о том, какую семью хотелось бы построить? Если да, удалось ли создать общую картинку?
- Удалось ли эту картинку воплотить в жизни?
- Какие отношения у вас с родителями вашего супруга, вашей супруги? Какие отношения были у ваших родителей с бабушками-дедушками с обеих сторон?
- Как вас готовили к школе? С каким основным чувством вы провели свой первый класс? Как вы готовили своего ребенка к школе? Как вашему ребенку «живется» в школе? Что изменилось в вашей семье, когда ребенок пошел в школу? Как вам эти перемены?
- Приходилось ли вам делить своего ребенка с родственниками больше, чем хотелось бы? Делили ли вас ваши родители с бабушками-дедушками?
- Как себя чувствовали ваши родители, когда у вас был переходный возраст? Как происходили конфликты в семье в то время? Когда закончился ваш переходный возраст? По каким признакам вы судите, что он закончился? Был ли у ваших родителей кризис среднего возраста? Как это было для вас? Как проходит переходный возраст у ваших детей?
Как работать с полученными текстами?
Разложите получившиеся тексты на стопочки. В одну стопочку сложите тексты; где в основном про ваших родителей и вас, в другую – где про вас и вашего ребенка. Прочтите и попробуйте оценить меру совпадения. Насколько эти истории похожи?
Рекомендации для серьезных людей
Если истории похожи – идите к семейному психотерапевту.
Если истории не похожи – тем более идите к семейному психотерапевту.
Рекомендации для несерьезных людей
Если истории похожи, а вы собой довольны, никуда не ходите, просто чаще рассказывайте вашему ребенку про то, как вы преодолевали последствия семейного воспитания.
Если истории похожи, а вы собой недовольны, – семейного психотерапевта не миновать.
Если истории не похожи, сначала получите несколько ценных советов от всех бабушек и дедушек, а потом – все-таки к семейному психотерапевту.
Энциклопедия
Современный ребенок
«Взаимопонимания»
Фонд научных исследований «Прагматика культуры»
2006 г.